Титаник: как это было

"Ни у кого не было и мысли о страхе опасности. Совершенно спокойное море и сияющая звездная ночь полностью успокоили нас, - так вспоминала пережившая трагедию, случившуюся с "Титаником", мисс Эдит Луиза Розенбаум (Эдит Расселл). - Когда Вэрем принес мне свинку, люди вокруг заулыбались. Я говорю вам это только потому, чтобы показать, как слабо мы ощущали опасность". "Титаник"... Сегодня от этого слова веет ледяным холодом. "Титаник" - универсальный символ старого мира, гордость инженерной мысли, способствующей поверить в "железную" поступь прогресса, покорение стихии и природы. "Титаник" был символом роскошной, беззаботной богатой жизни, которую поглотил океан. "Титаник" стал символом, пошатнувшим веру в неколебимый прогресс. Быт, атмосфера начала ХХ века - все это потрясает на открывшейся 7 июня экспозиции в павильоне "Максидом" тель-авивского выставочного комплекса "Ганей-Тааруха". Посетители словно попадают на борт настоящего "Титаника", шикарного круизного парохода, спустя 102 года после гибели этого лайнера: реконструирована каждая деталь интерьеров, представлено более 200 артефактов - подлинные вещи, принадлежавшие погибшим и спасшимся, детали судна и даже уцелевшая посуда. Катастрофа вызвала такой резонанс, что и спустя век воспринимается как актуальная. Это был первый и последний рейс "Титаника", который априори был объявлен "непотопляемым кораблем". Крупнейший в мире на момент постройки пассажирский лайнер "Титаник" затонул в Атлантическом океане из-за столкновения с айсбергом 15 апреля 1912 года. На борту находились более 2200 человек, включая членов экипажа. Погибли 1517 человек, спаслись 705 пассажиров. Поскольку температура воды была минусовой (минус два градуса по Цельсию), многие погибли от переохлаждения. За каждым пассажиром "Титаника" стоит судьба, и каждая заслуживает пристального внимания, изучения и уважения. Она требует памяти. Память, как известно, бывает разной, иногда она принимает весьма сомнительные формы, но сегодня - не об этом. Куда лучше, когда память не отягощена попыткой наживы, а поддерживается для того, чтобы передать ее следующим поколениям. В Литве, например, установлен памятный камень в честь ксендза Юозаса Монтвилы, одного из погибших пассажиров "Титаника". Выставка c предметной достоверностью рассказывает о печальной судьбе гигантского корабля. На борту "Титаника" работала кошерная кухня. Одним из самых крупных судовладельцев того времени был Альберт Баллин, председатель компании "Гамбург-Америка". В 1905 году Баллин, выходец из еврейской семьи, принял решение снабдить кошерными кухнями все принадлежавшие ему суда, курсировавшие между Нью-Йорком и немецким Бременом. У входа на выставку каждому посетителю выдают входной билет одного из реальных пассажиров "Титаника" - точную копию посадочных билетов, которые предъявляли пассажиры "Титаника" 10 апреля 1912 года. Во время просмотра можно узнать о судьбе этого пассажира. Как человек впечатлительный, я даже не стала читать фамилию пассажира, чей билет достался мне. Осматривая залы, последовательно останавливалась у стендов с фотографиями пассажиров, фотографировала их. Одна дама почему-то особенно привлекла мое внимание. Не только прочитала, но непроизвольно даже сфотографировала аннотацию И уже дома все-таки взглянула на билет: он принадлежал Эдит Люси Розенбаум... Ей, пассажирке первого класса, посчастливилось спастись в этой катастрофе. Заинтересовавшись таким совпадением, нашла в интернете довольно скудную информацию об этой женщине: была не только модельером, но и корреспондентом женского журнала. Но, главное, обнаружила воспоминания Эдит Люси Розенбаум о гибели "Титаника". Они написаны живо, и настолько интересно, что я решила скопировать их из социальных сетей, чтобы поделиться, а не отправлять читателей по ряду ссылок. Итак, спустя 22 года после трагедии "Титаника" Эдит Люси Розенбаум (Расселл)(Edith Louise Rosenbaum (Russell)) поделилась воспоминаниями, которые стали основой книги "Свинья на Титанике. Правдивая история". "1 апреля 1934 года: В течение 22 лет, каждый раз, когда кто-нибудь встречает меня, узнав, что я спаслась с «Титаника», большинство спрашивает: «Вы спаслись?». «Да, я спаслась, как и все остальные на «Карпатии». И потом: «Не могли бы Вы рассказать эту историю?» Будь я от природы суевернее, или доверяй я своим инстинктам, которые весьма сильны, я бы никогда не отправилась в путешествие на «Титанике», из Шербура в Нью-Йорк 10 апреля 1912 года. В январе месяце, в Бискре, Африка, арабская гадалка предсказала мою судьбу по песку, подняла в изумлении руки, говоря: «Мадам попадет в очень серьезную катастрофу на море». Я, естественно, не поверила этому, но месяцы спустя, ощутила непреодолимое чувство беды. Вернувшись в Париж, я забронировала билет на «Джордж Вашингтон», который должен был отплыть 7 апреля, но когда я узнала, что этот прекрасный новый корабль, «Титаник», отплывает 10-го, давая мне возможность сделать репортаж об одежде на Скачках (так как я была корреспонденткой «Женской одежды») и прибыть в Нью-Йорк в то же время, я, естественно, отменила свою поездку и решила плыть на крупнейшем, самом замечательном непотопляемом корабле! Мы ждали на борту тендера около 3-х часов. Я села рядом с полковником Астором, с которым мы уже встречались весной этого года. Наконец, тендером пронесся шепот: «Видно «Титаник»!» Я увидела то, что мне показалось шестиэтажным домом! Я очень хорошо помню одно странное явление – когда мы приблизились к кораблю, тендер стал ужасно раскачиваться, сбивая пассажиров с ног, хотя море было совершенно спокойно. Помню, что заметила: «Корабль, который будет так же раскачиваться в таком спокойном море, опасен. Наверное, я не поплыву». Я часто задавалась вопросом, может быть и глупым, если такая мощная сила притяжения «Титаника» создает такой переворот в спокойном море, о чем свидетельствует инцидент с «Нью-Йорком» в гавани Саутгемптона, и эта жуткая качка в Шербуре, то не этот ли эффект повлиял на айсберг, привлекая его с какой-то магнетической силой. Мы подплыли к «Титанику», и тендер ударился о его бок с такой силой, что я испугалась, что он сломается пополам. Трап спускали по десять человек с каждой стороны, так как он трясся и качался во все стороны. Я была последней, кто покинул тендер, ненавидя идею перехода по этому трапу, и как только я попала на корабль, то спустилась вниз, чтобы узнать о возможности размещения моего багажа, так как я хотела вернуться обратно. Мне сказали, что я могу вернуться, если так хочу, но мой багаж придется отправить в Нью-Йорк. Я разбудила мистера Николаса из «Уайт Стар Лайн» и рассказала ему о своих страхах. Он сказал: «Все нормально. Поплывете на другом корабле, но Ваш багаж останется». Когда я спросила его о страховании багажа, он ответил: «Смешно, этот корабль непотопляем». Так как это было мое первое путешествие в Америку за многие годы, и все мои самые драгоценные вещи были в чемоданах, то я, смеясь, ответила: «Мой багаж мне дороже, чем я, поэтому я лучше останусь с ним», - и осталась стоять в стороне, глядя, как толпа поваров, пекарей и стюардов заносит на борт огромные ящики. Я спросила стюарда для чего они, и он сказал, что в них консервированные овощи и провизия всех видов на время плавания туда и обратно. Он добавил: «Сейчас на борту и так много народу, но по сравнению с возвращением – это ничто, так как я понимаю, все билеты забронированы». Этот процесс переноса продовольствия продолжался, по крайней мере, часа два..." "...Затем я перешла на палубу А, где была расположена моя каюта, и обнаружила, что она очень роскошна, и для моего багажа выделили отдельную каюту (Е 63). После обычной суеты мы снялись с якоря примерно в 8.30 вечера. Спускаясь в столовую к ужину, я была поражена размером корабля. Как можно описать его? Нет слов. Это был не корабль: плавающий город - вот более подходящее описание. В эти дни мы уже привыкли к роскоши современных лайнеров, но вернемся на 22 года назад. Тот эффект, который он произвел на меня, я описала в письме своему секретарю в Париж, мистеру Х. Дж. Шоу: «Дорогой мистер Шоу, Это самый прекрасный корабль, о котором можно только подумать. В длину он протянется от угла Рю де ла Пэ до Рю де Риволи. Все, что можно представить, здесь есть: бассейн, Турецкие бани, гимнастический зал, корт для сквоша, кафе, курительные комнаты, а гостиная больше, чем гостиная в «Гранд Отель»; огромные гардеробные и спальные комнаты, больше, чем в среднем отеле Парижа. Это чудовище, и я не могу сказать, что мне здесь нравится, потому что я чувствую себя в огромном отеле, нежели на уютном корабле; все такие чопорные и официальные. Здесь сотни помощников, стюардов, стюардесс и лифтеров. Бесспорно, это замечательно, но нет уюта, как на кораблях прошлых лет. Я ненавижу то, что покинула Париж, я с радостью вернусь обратно. Очень хочу отдохнуть в этом путешествии, но не могу избавиться от депрессии и предчувствия беды. Как же я хочу, чтобы это поскорее закончилось!» Первые несколько дней поездки были благополучными, отмечаясь встречами, прогулками на палубе, ужинами и тому подобное. По сути, только глядя на море можно было понять, что ты посреди океана. В воскресенье, 14 апреля, погода была очень ясной, но холодной. Я сказала о холоде стюарду, и он объяснил, что это из-за близости к ледовым полям. Мне показалось, что единственным теплым местом на корабле была кровать, и я оставалась в ней до 4-х вечера. Затем, выйдя на палубу, я заметила группу людей, собравшихся на борту корабля, с восхищением глядя на отражение заката на воде, которую выбрасывало из-под винтов, что-то вроде миниатюрного водопада, и, как ни странно, это красное заходящее солнце отражалось от борта корабля широкой кроваво-красной полосой. Едва ли эта группа осознавала, что это красное свечение было предвестником трагедии, которая произойдет несколько часов спустя. Никто из этой небольшой группки не спасся. Большинство из нас надеялось прибыть в Нью-Йорк во вторник. Море было совершенно спокойным, волн почти не было, и казалось, что нет причины для того, чтобы прибыть позже, особенно, в связи с великолепной погодой. В воскресенье, в ночь кораблекрушения, был праздничный ужин. Гостиная представляла собой очень красивое зрелище: все в вечерних одеждах, оркестр играет гимны и другую музыку. Вид этой разодетой толпы ярко контрастировал с пафосом следующей ночи на борту «Карпатии». В 9.30 вечера я вернулась в гостиную и начала писать письма. В 11.30 стюард, по обычаю на английских кораблях, крикнул: «Отбой, уже 11.30», так что я передала письма библиотечному стюарду, сказав ему, что заплачу за почтовые марки утром, и взяла пару книг из библиотеки, чтобы почитать. Все мы покинули гостиную и разошлись по каютам. Я направилась в конец палубы А, зашла в каюту, включила свет, и уже было приготовилась ко сну, когда почувствовала легкий толчок. Потом сразу второй, немного сильнее, а затем третий, настолько сильный, что мне пришлось уцепиться за кровать. Сердце бешено стучало, и я заметила, что пол моей каюты сразу наклонился. Корабль остановился. Высунув голову из окна моей каюты (моя каюта, как я уже упоминала раньше, была на верхней палубе), я заметила большую белую глыбу, проплывающую мимо. Завернувшись в свое меховое пальто, я зашла в каюту к другу, говоря: «Пошли, посмотрим, что произошло». Когда мы пришли на палубу, там было всего человек пять. К нам быстро присоединились еще несколько человек, разной степени раздетости, и все мы смотрели на эту дрейфующую глыбу. Кто-то сказал: «Это айсберг», [Вскоре после этого корабль продолжил плыть, «на некоторое время», и айсберг пропал из поля зрения]. Честно говоря, я была вне себя от радости. Я всегда хотела увидеть айсберг, со времени уроков географии; не понимая опасности столкновения. Я помню, как один мужчина сказал, что две трети айсберга находятся под водой, а одна – над ней. Все мы побежали к передней части палубы, поднимая куски льда, разбросанные вокруг. Кто-то предложил бой снежками... "...Глядя вниз, на второй класс, мы заметили нескольких матросов, идущих по нижней палубе. Мы услышали хруст. Я помню, что заметила, что палуба была усыпана льдом. Ни у кого не было и мысли о страхе опасности. Совершенно спокойное море и сияющая звездная ночь полностью успокоили нас. Единственной отвратительной особенностью был жуткий холод, который я могу описать, сказав, что если бы вы находились в вашем холодильнике, или держали бы руку на огромном куске льда, то получили бы представление о той температуре. Холод сковывал лицо и руки. Это был ледяной холод. Мы шли по палубе, и я спросила нескольких офицеров. Они сказали, что мы столкнулись с айсбергом, но волноваться совершенно не нужно. Лучше всего нам вернуться в постель, так что через полчаса я решила сделать это, начала раздеваться, и уже почти легла, когда незнакомец подошел к моей двери, говоря, что был отдан приказ всем пассажирам надеть спасательные жилеты. Я спросила: «Зачем?», и он ответил: «Это приказ». Я больше никогда не видела этого человека. Он погиб. Быстро накинув на себя платье, хватая все, что попадалось под руку, я надела длинное меховое пальто и выбежала в гостиную. Но прежде чем сделать это, я совершила самую странную вещь: я собрала все, что было в комнате, украшения и платья, сложила их в чемоданы и закрыла, закрыла окна и ставни в каюте. Я даже остановилась, чтобы привести все в порядок, чтобы убедиться, что комната выглядела… презентабельно. Проходя в гостиную, я увидела открытую дверь каюты моего друга. Он только недавно купил прекрасного бульдога во Франции, который сейчас ныл и плакал. Я помню, как друг засунул его под одеяло на кровати и погладил его по голове. Затем мы пошли на палубу А, где я встретила своего стюарда, Вэрема, полностью одетого, в пальто и котелке. Я спросила: «Вэрем, как Вы думаете, есть ли какая-то опасность, или это просто правило, что все пассажиры должны надеть спасательные жилеты?» Он ответил: «Это правило Министерства Торговли, что все пассажиры должны надевать спасательные жилеты, и что женщины и дети должны быть помещены в шлюпки. Сейчас я не думаю, что корабль может затонуть. По всей вероятности, мы должны отбуксировать его в Галифакс». Тогда я ответила: «Если мы действительно отправляемся в Галифакс, то вот мои ключи от чемоданов, и лучше Вам привести их в порядок до таможни». Его ответ я помню как сейчас, но тогда не придала значения его ответу: «Ну, если бы я был на Вашем месте, то попрощался бы с чемоданами». «В таком случае, Вэрем, как Вы думаете, корабль затонет?» - спросила я его, на что он ответил: «Надеемся, никто так не думает». У меня была музыкальная игрушка, свинка, талисман от моей матери. Свинья – это символ удачи во Франции. Только что, избежав смертельной автомобильной катастрофы, моя мать велела мне держать этот талисман всегда при себе. Так что я сказала: «Вэрем, как вы думаете, стоит ли мне забрать свой талисман?» Он ответил: «Конечно». Когда он побежал по коридору, я заметила, что коридор определенно перекосился. Моя каюта находилась в передней части корабля. Впоследствии я узнала, что прямо под моей каютой, А 11, корабль получил пробоину. Когда Вэрем принес мне свинку, люди вокруг заулыбались. Я говорю вам это только потому, чтобы показать, как слабо мы ощущали опасность. Я помню, Вэрем сказал: «Надеюсь, все будет в порядке, а то у меня жена и пятеро детишек дома». Не было ни паники, ни волнения. Все было спокойно и организованно. Примерно через 10 минут был отдан приказ: «Женщины на этой палубе, пройдите на шлюпочную палубу, только женщины». Я подошла к шлюпочной палубе, и помню ряды мужчин, стоящих вокруг. Был отдан другой приказ: «Женщины, вернитесь на палубу А». Я вернулась на палубу А. Наконец, еще один приказ: «Пусть женщины снова вернутся на шлюпочную палубу». Честно говоря, я окончательно запуталась и устала, поэтому спустилась в гостиную и села в кресло. Там сидели еще 4 или 5 мужчин, и один из них сказал мне: «Как я понял, они уже спустили пять шлюпок». «Конечно же, нет никакой опасности», - ответила я. «Нет, - сказал он, - но англичане – люди норм и правил, они невероятно помешаны на таких вещах. Скорее всего, они вывезут женщин и детей, а вернут к завтраку». На что я ответила: «Ну, если это вопрос правил и инструкций, я не пойду на палубу, чтобы сесть в шлюпку и замерзнуть до смерти». "...Как раз тогда я увидела офицера, и спросила: «Господин офицер, должна ли я сесть в одну из спасательных шлюпок, есть ли какая-нибудь опасность?» И он ответил: «Я не думаю, что есть какая-нибудь непосредственная опасность, мадам, но этот корабль поврежден. Очень вероятно, что он будет отбуксирован в Галифакс. Мы ждем «Олимпик», который прибудет в ближайшие два-три часа, чтобы пересадить пассажиров и продолжить путь. Так что нет никакой непосредственной опасности или спешки, потому что это судно непотопляемо. Вам лучше руководствоваться своими мыслями по данному вопросу». Снова был дан приказ: «Всем женщинам немедленно вернуться на шлюпочную палубу». И когда я так и сделала, то, поднимаясь по лестнице, заметила около 50 пекарей, одетых в белое, с огромными буханками хлеба в руках. Я помню, что заметила, смеясь, что все это очень напоминает шествие карнавала в Ницце. Молодой парень накинул мне на плечи спасательный жилет с развязанными тесемками, которые свободно висели. Я обыскала свою каюту, но была слишком расстроена, чтобы найти жилет. Затем я прошла по палубе и стала на свету, рядом с Дж. Брюсом Исмеем. Я помню, что он был одет в белую ночную рубашку, распахнутую на шее, без шляпы и в брюках. Он воскликнул: «Что Вы делаете на этом корабле? Я думал, что все женщины уже покинули его», - и он крикнул: «Если здесь есть женщины, то подойдите к лестнице, немедленно!» Я подошла к мистеру Исмею, который толкнул меня по направлению к лестнице между шлюпочной палубой и палубой А. Когда я добралась до палубы А, матросы расчистили узкий проход, через который я и прошла. Два здоровенных матроса схватили меня и попытались опустить меня в спасательную шлюпку. Но когда я увидела, насколько далеко шлюпка висит от палубы, то ужасно испугалась, глядя далеко вниз, на воду. Мои ноги, казалось, онемели, и мои туфли спали с них. Я закричала: «Не толкайте меня, вы меня пугаете!» На что они ответили: «Не хотите идти – оставайтесь». Я провела примерно минут 5, разглядывая свои туфли, а затем снова вернулась, чтобы взглянуть за борт на спасательную шлюпку, которая была полностью заполнена. Один из матросов выхватил мою игрушечную свинку, талисман, из моих рук и, бросив его в шлюпку, сказал: «Ну, по крайней мере, мы спасем Вашего ребенка», приняв мою свинку, завернутую в одеяло, за ребенка. Я почувствовала, что мне нужно следовать за своим талисманом, так как мама говорила мне никогда не оставлять его, и я беспомощно повернулась к человеку, стоящему рядом со мной. Он сказал: «Мадам, если Вы поставите одну ногу на мое колено, и ухватите меня руками за шею, я подниму Вас на перила, и оттуда Вы можете спрыгнуть в шлюпку с меньшей опасностью, и Вы будете меньше напуганы». Какой-то странной частью этого является то, что этим человеком был тот, кому я на тендере заметила, что боюсь плыть на корабле. Спрыгнуть с перил в те дни 1912 года моды на длинные юбки, было довольно трудно. Тот мужчина помог мне, последовав за мной; мы оба упали на дно спасательной шлюпки. Я помню, как на ощупь искала свою свинку, которую, в конце концов, нашла. Шлюпка медленно спускалась в полной тишине (за исключением хриплых криков: «Отталкивай ее отсюда! Нас затянет!»). Она была сильно нагружена, и кренилась на бок. Тали отрезали ножами. Когда мы отплывали, то смотрели вверх. «Титаник» казался самым большим предметом во всем мире. Все было спокойно, огни отражались в воде, пассажиры облокотились на перила, звуки музыки наполняли воздух. Ничто не предвещало ужаса ближайших часов. В нашей шлюпке тут же начали искать фонарь, так как мы опасались столкновения с другой спасательной шлюпкой. К счастью, у нас был один помощник и 3 стюарда, но больше было пассажирок третьего класса, 7 детей, стюардесса из Турецких бань, стюардесса моей каюты и 6 пассажиров первого класса. Всего в шлюпке нас было 68. У кого-то была морская болезнь, а дети постоянно плакали. Я крутила хвостик своей музыкальной свинке, чтобы развлечь их." "...Наша шлюпка [шлюпка №11, шестая шлюпка, спущенная с правого борта, примерно в 1.25] была одной из немногих, которые были заполнены, другие ушли наполовину пустыми, многие пассажиры предпочитали тепло и уют «Титаника» хлипким шлюпкам. Все мы сидели с одной стороны, было довольно сложно манипулировать тремя веслами, так что стюарды просто гребли. Я сидела на планшире между двумя гребцами, и получала удары веслами то по груди, то по спине, поочередно с каждым гребком. Поиски фонаря продолжались в течение большей части ночи, но он так и не был найден. Номер нашей шлюпки был 11. Некоторые утверждали, что ее спустили девятой, другие – что ее спустили шестнадцатой. Я помню, что все мы смотрели на ярко-зеленый сияющий свет на носу «Титаника» по правому борту. Этот свет становился все ближе и ближе к кромке воды. Мы покинули лайнер около 1.45 ночи. В 2 часа один из стюардов заметил: «Он не продержится долго». Я не совсем понимала его, но услышала, как он добавил, ускоряя гребки: «Уходим как можно быстрее, или он затянет нас». Постепенно зеленый свет достиг воды, и мне казалось, что корабль встал дыбом. В 2.10 с верхней палубы выпустили зеленые ракеты: это был последний призыв о помощи и милости. В 2.20 я увидела, как зеленый свет полностью исчез. Корабль был полностью освещен, напоминая один из наших небоскребов. Корма его поднялась, а потом он словно нырнул; погрузился носом с такой скоростью, что я подумала, что он может выскочить в другой части океана. Под водой раздался сильный взрыв, потом второй, третий. Мы были удивлены тем, что вместо того, чтобы затягивать, эффект был совершенно противоположный, нас отшвырнуло назад. Сразу наступила идеальная тишина! Но, прежде чем корабль пошел ко дну, раздался громкий крик, будто кричал один человек. Мужчины в нашей шлюпке попросили женщин кричать, говоря: «Те крики, которые вы слышали на корабле, значат, что все сели в спасательные шлюпки и спасены». И, вы знаете, мы кричали, полагая, что те крики были чем-то вроде признательности. Мне поручили следить за временем, так как у меня были часы. Помощник капитана нашел небольшую веревку. Ее он зажег на несколько минут, а затем… потушил. Он предположил, что делая так, привлечет внимание какой-нибудь другой шлюпки, давая им знать, что мы близко, и не врежемся друг в друга. Не смотря на звездную ночь, было темно, как в чернильнице, и впереди ничего не видно. Мы гребли на свет, который был виден на горизонте; чем больше мы гребли, тем дальше он казался. И, наконец, на воду опустился сильный холод, который предшествует рассвету. Те из вас, кто был на улице ночью, может понять особенно пронизывающую зябкость этого получаса, когда ночь сменяется утром. Все мы невероятно замерзли. Незадолго до рассвета я увидела очень яркий свет на горизонте, и обратила на это внимание помощника. Он ответил: «Не фантазируйте, мадам, нет там никакого света; не будет никакого света, и нет нужды искать надежды, когда ее нет». Я снова успокоила его. Несколько пассажиров тоже заметили, что я была права, и они видят красный и желтый свет над горизонтом. Мы предполагали, что это был «Олимпик». Стюарды, ссылаясь на притяжение «Титаника», боялись, что «Олимпик» может «присосать» нас к себе. Когда взошло солнце, и стало более-менее ясно, мы были в ужасе, обнаружив себя в окружении айсбергов. Все мы опасались, что они могли бы столкнуться с нами и затопить прежде, чем придет спасение. Те часы от рассвета, до 8 часов, когда мы подошли к «Карпатии», казались нам дурным сном. Никто не разговаривал. Наши глаза были сосредоточенны на том, что позже оказалось «Карпатией». Когда мы подошли к «Карпатии», я заметила, что флаг был приспущен, что значило, что есть погибшие. Я также заметила и другие шлюпки, подплывающие с разных сторон. Рядом с бортом уже дрейфовало 5 пустых шлюпок. Мы прибыли шестыми. Они кинули нам веревки, чтобы закрепить шлюпку. Складная шлюпка, в которой сидел мистер Дж. Брюс Исмей, подплыла и едва не столкнулась с нами. Необычное спокойствие моря до этого момента была почти сверхъестественной, но во время спасения, белые шапочки там и сям появлялись на море, и опасно бросали наши шлюпки из стороны в сторону. "...Первыми, кто оставил шлюпку, были дети. На веревках были спущены мешки из-под картофеля. Детей сажали в них и осторожно поднимали. Потом мы, женщины, садились на небольшой кусок дерева, вроде скамейки; веревки, к которым крепилась эта скамейка, были завязаны над нашими головами; нам сказали прочно усесться на эти «качели», крепко схватившись руками за веревки. Так мы и делали, и нас с невероятной быстротой затягивали на «Карпатию», сталкивая и цепляя за борт корабля. Там нас принимали любящие руки. Офицеры снимали спасательные жилеты, которые до сих пор были надеты на большинстве из нас. Вскоре прозвучала перекличка, чтобы выяснить имена выживших. Мы стояли на палубе «Карпатии», ожидая другие шлюпки. К 9 часам прибыло 16, и мы ждали дальше. Нас окружило ледовое поле, и лучше было двигаться дальше и не подвергать угрозе жизнь остальных пассажиров. «Калифорниэн», который стоял рядом, попросили оставаться на месте кораблекрушения и подобрать пассажиров, если таковые будут. Мы думали, что «Калифорниэн» спас множество жизней. Однако в последствии мы выяснили, что он не только не спас ни одну, но и не приложил никаких усилий, чтобы сделать это, и его капитан потерял свой корабль. Единственным спасательным судном была «Карпатия». Ничто не указывало на ужас прошедшей ночи, за исключением небольшого изменения цвета воды, приобретшей коричневатый оттенок. Вокруг плавали обломки и дерево. Айсберги были повсюду, насколько хватало глаз. День был очень солнечным, но ужасно холодным. После того, как мы провели в пути около часа, корабль замедлил ход, и католический священник на борту «Карпатии» молился, в то время как тела шести матросов, погибших от холода, были похоронены в море. Я помню, что все из нашей шлюпки были на палубе. Мне казалось, что «Карпатия» плывет, словно черепаха. Ближайшие несколько дней здесь и там собирались маленькие группки, спрашивая, кто из их близких был спасен, но все надеялись, что, возможно, люди были спасены рыболовными судами, или еще каким-то образом. Несколько кают на «Карпатии» были отданы пассажирам «Титаника», но большинство из нас были рады спать на столах в столовой, где были одеяла. Для многих из нас это было нашими постелями. Самым поразительным было то, что в утро понедельника, 15 апреля, две самые яркие вспышки молнии, которые я когда-либо видела, ворвались в небо, сопровождаясь двумя ударами грома, потрясшими шлюпку. Мы, выжившие, бросились на палубу, думая. что, если мы избежали одной смерти, чтобы попасть под еще худшую. Однако оказалось, что это начало шторма, и корабль был среди тумана, пока мы не добрались до Нью-Йорка в четверг, 18 апреля. Постепенно, при подходе к Нью-Йоркской гавани, туман рассеялся. Звон колоколов и гром канонады были нашим первым осознанием того, что мы прошли через страшную историю катастрофы. Конечно, очень немногие из нас имели какое-либо представление об опасности. Какие захватывающие свершались подвиги! Брюс Исмей, конечно, спас мне жизнь, и я не сомневаюсь, что он спас еще больше. Это просто сокращенная летопись событий от одного уцелевшего. Я могу рассказать все гораздо подробнее, но мое время ограничено. Я не берусь описать жалкие стороны этого ужасного бедствия, с которым многие из вас уже знакомы. Когда вы думаете, что, будучи плохо оснащенными, какими были мы, некоторые из шлюпок управлялись слабыми женщинами, мы смогли пережить эту ночь только потому, что море было спокойным. Это доказывает, что всемогущая рука Господа пощадила 711 из более чем 2600, кто сел на «Титаник». Этот опыт никогда не будет забыт". Свинка - музыкальная шкатулка Эдит Люси Розенбаум - была передана в коллекцию Национального музея мореплавания. Специалисты по томографии восстановили мелодию свинки, с помощью которой госпожа Розенбаум успокаивала в шлюпке взволнованных детей. Данная задача была не из легких, поскольку разобрать шкатулку, не повредив, было невозможно. Благодаря этому ученые из музея собрали цифровую модель зубчатого колеса, что позволило проиграть мелодию. Выяснилось, что музыкальное произведение, заложенное в шкатулку, называлось La Sorella ("Сестра"), а принадлежит оно французскому композитору песен Шарлю Борелю-Клерку. За последние 15 лет выставку "Титаник", побывавшую в крупнейших музеях мира, посетили уже более 25 миллионов человек. И, наконец, после переговоров, продолжавшихся в течение трех лет, знаменитую экспозицию смогут увидеть и в нашей стране. Выставка проводится при спонсорской поддержке компании Isracard, клиенты которой смогут приобрести входной билет за 69 шекелей вместо 139. Каждый клиент может приобрести до пяти льготных входных билетов. Кроме того, клиенты Isracard смогут бесплатно воспользоваться аудиогидом выставки, являющимся частью программного обеспечения специального приложения Isracard для смартфонов. Пользователи Isracard получат также 25-процентную скидку при покупке сувениров в магазине выставки. Запись на мероприятие на сайте компании Isracard. Выставка артефактов "Титаника" пройдет с 7 июня по 25 августа в павильоне "Максидом" тель-авивского выставочного комплекса "Ганей-Тааруха". Часы работы выставки Воскресенье – четверг: 09.00 – 20.00; пятница: 09.00 – 15.30; суббота: 09.00 - 20.00. Дополнительная информация на сайте ЗДЕСЬ А ТАКЖЕ ЗДЕСЬ